Я брал с собой и блокнот, и ручку, отогревал их в спальнике и каждый день перед сном, неразборчивым почерком записывал. Но слова приходили не тогда. Слова приходили днём. Порой, при ходьбе под тяжелым рюкзаком, когда лямки, окончательно прорезав плечи, начинали душить. А порой, на привале, когда, осев на проклятый рюкзак, вытирал шапкой пот с бровей, и, переводя дыхание, проваливался взглядом в даль, в дымку горизонта, в небо. Таких моментов и мест не перечислить, не упомнить. Да и не надо это. Просто в какой-то момент поймал себя на мысли, что, бредя по бесконечному леднику, перелезая через очередной камень, или просто, отдыхая, я вёл неслышный монолог, как будто писал письма незримому собеседнику – ей, далекой «Катерине Матвеевне». Только письма - это не дежурные смски, когда разморозив на окоченелые пальцы дыханием, бравурно пишешь: «У всё хорошо, тепло, не мёрзнем, не вонуйтесь, напрасное это занятие!» Наоборот, поскольку писалось то, что никогда не отправится – писалось как есть, без прикрас и недосказанного... В общем, я не Марк, и не Захаров – поэтому за стиль и слог – не судите строго!
16.12.2010. Поезда на машинах из Владикавказа к Геналдонскому ущелью.
… Добрый день, весёлая минутка! Здравствуйте, бесценная моя Катерина Матвеевна!
Спешу сообщить вам, что до города Владикавказ добрались без приключений. Встретили нас североосетинские спасатели – за что им огромное спасибо. А виды здесь, скажу я вам – завораживают! Равнина упирается в самую стену Кавказского хребта, над зубьями которого в дымке тают синеватые изгибы Казбека.
Пейзажи - красоты неописуемой. Но есть тут что-то неуловимое, навзрыд пронзительное, израненное, трагичное, но до конца не сломленное. Даже слова не могу подобрать, что это. Ощущение что ли. Может, это из-за чудовищного «Города Ангелов» - ровных рядов сотен детских могил в Беслане. А может от видов разрушенного поселка Кармадон, от затопленных домов, бетонных руин и вида ущелья, нещадно поддёсанного огромным рубанком ледника Колка. Поток жизни, некогда был перегорожен огромной трагедией. Но сквозь него со временем проступают робкие ручейки новой жизни…
Попетляли мы по Военно-Грузинской дороге и у деревни Чми свернули на проселок, серпантинами взлетающий вверх, мимо погранзастав, к Геналдонскому ущелью – откуда и начнется наш путь к вершине
Вот мы уже и приехали к месту, где дорога становится тропою и надо выгружаться из уютных машин и, взвалив на себя рюкзаки, выходить на маршрут. Простите великодушно, докончу в следующий раз.
17.12.2010. Первый ходовой день. Вдоль реки Геналдон
… А еще хочу сообщить Вам, что поход наш проходит гладко, в обстановке братской общности и согласия. На пятеро. Кто-то в горах больше. Кто-то меньше. Но объединяет всех нас общая цель = вершина горы Казбек. И общее видение пути. Идем себе по склону Геналдонского ущелья в сторону Верхних Кармадонских источников, и ни о чем беспокойства не испытываем, кроме как об вас, единственная и незабвенная Катерина Матвеевна.
Грохочет по ущелью река Геналдон, впереди нависают языки ледника, а по бокам - лишь стены ущелья, поросшие сухой травой, да кое-где кустами.
Хорошо тут. Спокойно. Ни людей. Ни суматохи человеческой жизни. Лишь вечный покой гор и небо. Которое неудержимо затягивает облаками. И река, тысячелетиями режущая это ущелье. Правда, камень порой из-под ноги уворачивается, да норовит скатиться вниз, к этому бурлящему водному потоку. Да ветер дует в лицо песком и пылью – вроде как зима, и ручьи порой прячутся под стекляшки натечного льда. Только почти нету снега. А потому тащим ненужные снегоступы, да сплевываем песок, хрустящий на зубах. Песок везде – на одежде, под одеждой… А в остальном у нас все хорошо - не нужно за нас беспокоиться – напрасное это занятие…
Ну вот – время – 14:30 и дошли мы уже к ваннам с горячей минеральной водой – будет сегодня тут ночевать – скоро стемнеет, а следующее удобное место лишь на леднике Майли под Контрфорсом – ой как нескоро. Площадок много. Мусора, правда, тоже.
17.12.2010 Ночевка на Верхних Кармадонских источниках
… А ветер, скажу я Вам, до того здесь до того сильный, так и свирепствует. Как будто хочет показать нам – кто тут хозяин. Да что бы о силах своих представление имели, не преувеличивали. Как ни строили мы из камней стенку – палатка все равно ходуном вся ходит, мы уж ее и палками усиливали, и камнями к земле прижимали... Да только слабо все это помогло. Пришлось длинными кусками репшнура привязывать палатку – не дай бог улетит, где мы жить будем? Был бы снег – было бы проще. А так – пыльная буря. Пыль в палатке, в спальнике, в мисках. Даже в сублимированном мясе. Без были и песка, конечно, хорошо, но только без гор - скучно.
18.12.2010 Переход от источников до Контрфорса ОЖД
… Душа моя рвется к Вам, ненаглядная Катерина Матвеевна, как журавль в небо. Но только тянет ее за плечи тяжелым рюкзаком, режет плечи, давит поясницу и сдавливает грудь. Идем мы, а, точнее, карабкаемся вверх бесконечно, навстречу снегу, и не видно в этом сером тумане ни конца этому затяжному взлёту, ни края этому колкому снегу…
Приходится и на жумаре вверх взбираться, и по леднику путь между трещинами путь нащупывать, накрепко связавшись с друзьями-товарищами веревкой.
Но, долго ли, коротко ли, а вышли мы к контрфорсу ОЖД. Как по нему лезть и куда – непонятно – ведь камни одни. Ну, да может завтра погода улучшится и видно станет.
В вечером пришли к нам в палатку гости – В. Тунгус и В. Тульский – люди душевные, можно сказать, с огоньком. Посидели, поужинали, даже песен попели!
Так что теперь ничего не страшно. Перед сном выдалась свободная минутка и лежу я сейчас в тёплом спальнике, будто кот на завалинке. Тесновато, правда. Но ничего – мы вальтом лежим. А то, что иней на палатке намерзает толстым слоем – не беда, мы его утром миской соскребём – за шиворот почти ничего не упадет. Высота – около 2700 – акклиматизация не мучает. Поэтому убиваться о нас не нужно – пустое это занятие.
19.12.2010 Подъем по контрфорсу ОЖД. Ночевки на 3100
… День выдался ясный! Небо синее, как бездонное море! Весь день лезем мы по крутым камням, порой душа уходит в пятки, сердце замирает, в голове надрывной струной звенит мысль: «Больше никогда в горы не пойду!»
Иной раз обопрёшься о камень руками, а он возьмет, и поползёт вниз. А внизу обрывами скалится пустота. Только ясное небо – спокойно и непоколебимо. Да и солнца не видели уже несколько дней – склон северный, не светит оно, солнце, сюда. А когда, делая очередной шаг, понимаешь, что оступаться тут нельзя, жутко становится и с непривычки вроде даже страшно.
Но коллектив у нас подобрался веселый – шутками, хохмами, да матерком помогаем друг другу – и, глядишь, ноги крепче вгрызаются в лёд и камень, и руки находят, за что схватиться, и уверенность появляется, что если уж не залезем на самый верх, то уж вернемся точно…
А иной раз такая тоска к сердцу подступит, клешнями за горло берет – вот, кажется, вернусь если отсюда живым – то никогда не то, что в горы, даже на скалодром городской не пойду. Но, простите за малодушие, вот мы и дошли до ночевок.
Вид отсюда открывается – как из самолета – весь ночной Владикавказ дрожит огнями там, километрами ниже. Там кипит своя жизнь, там едут, наверное, по освещенным улицам машины, гуляют по теплым улицам люди, свистят на уютных кухнях чайники, а в комнатах мерцают перед мягкими диванами экраны воскресных телевизоров. И всего этого люди даже не замечают. Не ценят так, как надо бы. Но это там, внизу. Там другой мир. А мы тут – над всем этим. Мы - в черноте ночного неба, Мы - в морозе ночи. Мы - под россыпью миллиардов звезд. У нас под боком шумят в кулуарах лавины. У нас площадка с палаткой под стеной и над обрывом. А в палатке шумит горелка, топится снег, что бы залить кружкой кипятка пакет сублимированной каши, проглотить ее аппетита, запить чаем и влезть в замороженный спальник. И каждый грамм тепла – это грамм жизни, надежды – поэтому бесценен.
Все тут по-другому. По другому думается. Видится. Снится. Делается. Порой даже кажется, напрасно всё это, но по другому мне уже, видно, нельзя… Видно прав был Визбор: огонь камина дорог тому, кто никогда не грелся у костра.
20.12.2010. Подъем по контрфорсу ОЖД до ночевок на 3700
…А день нынче еще более ясный и солнечный, чем вчера. А может это от того, что поднялись мы выше, и воздух стал еще прозрачнее. Только солнце там, с другой стороны – мы его опять не видим. Контрфорс стал заметно положе, и идем мы без веревки, не в связке, будто бы гуляем.
Голова начинает от высоты болеть. И пить все время хочется. Да только питья тут – только два термоса на пятерых – надо себя ограничивать.
Вообще, с водой на этом контрфорсе не важно – ходим с лопатой и гермой, выискиваем снег и собираем впрок – ведь кругом от палатки – одни камни.
Незаметно дошли до ночевок. Поставили палатки на 3700 м и сходили без рюкзаков выше – до 4000 м - на разведку и акклиматизацию.
Да… Как же мы завтра тут с рюкзаками-то полезем?..
А ночью все также виден город. Только вод звезды теперь стали ближе. И ярче. И больше их…
21.12.2010. Подъем на плато ОЖД. 4200.
… Обратно пишу вам, разлюбезная Катерина Матвеевна, поскольку наконец-то пролезли мы этот бесконечный полуторакилометровый контрфорс и увидели наконец, солнышко!
Эх, знали бы вы, как человек может за несколько дней тени по солнцу соскучать… В тени тоска смертная прямо подступает и душить начинает. А вот увидели мы солнце, улыбнулись ему, и вроде как легче стало!
И веселее! И не страшно совсем! Так что нежимся мы в его теплых лучиках! Вещи разложили на просушку. А камни, скажу я вам, нагреваются тут почти до горяча – кругом лёд да снег – а они теплые. Вот за пару часов весь лёд на спальных мешках растает и высохнет, пуховки станут пышными и теплыми, носки и ботинки вновь начнут греть.
А то ведь привыкли мы без солнца – все сушить по ночам, в спальнике, разложив холодное и мокрое на самом себе. И себя согревать, и вещи сущить. Пробовали штуки новомодные – химические грелки – пакет размером с чайный, раскрываешь, он с воздухом вступает в реакцию и греет. Но это по инструкции. А по факту – так он долго активируется, что уже непонятно – это он сам тепло выделяет или от рук твоих нагрелся. Так что тут, на теплом солнце, кипит душа от радости, от синевы далеких гор, от вида далекого Эльбруса, близкого Казбека.
От того, что завтра попробуем мы взойти на вершину Горы! И может быть, она нам позволит…
А еще хочу приписать для вас, что сходили для акклиматизации на пик ОЖД, погуляли, можно сказать, по окрестностям.
А вот и солнышко уходит за хребет – сейчас мгновенно стемнеет и резко похолодает – будем мы ложиться постепенно – ведь завтра – важный день – штурмовой!
22.12.2010. Штурм. Вершина. Спуск на плато ОЖД
Ну вот и наступило это утро, ради которого наступали все предыдущие! Идем уже много часов. Обходим трещины, царапаем лёд кошками и пытаемся не наступать на веревку
…Монотонно бредем. Пять человек посреди ледяной пустыни. Незаметно рассвело - фиолетовые хребты вдруг порозовели и постепенно стали дымчато-голубыми. Временами идем по льду или фирну. Идем не быстро, но на высоте как медленно не ходи – все равно как будто бежишь.
…Подъем, подъем, подъем. Вверх. Вверх. Вверх. Долго. Долго. Долго. Уклон такой, что идти на передних зубьях кошек – устают ноги. Ставить кошку плашмя, на все зубья – опасно - может съехать. Казбек – как огромная насыпь посреди ледникового поля. Как купол. Сползает с этого купола годами накопленный лед, а от движения того появляются во льду длинные глубокие трещины, которые коварно зализывает снег.
Подъем, как и все бесконечное, заканчивается неожиданно. Снова долгожданное солнце, и вот мы уже на седловине, скидываем рюкзаки, берем только буры, ледорубы, веревку и… Господи, как же мы туда залезем?! Лёд. Круть… Но думать об этом мы не будем – просто пойдем.
А боятся, скажу я вам, тут совершенно нечего: идем на три счета: сначала, стоя на кошках, вбиваем клюв ледоруба, потом стоя на ледорубе и одной кошке, переставляем ногу. Потом другую. Потом – заново. И так много раз. А вверху Олег уже бур закрутил, и вщелкнув в него веревку, полез выше. А как я этого до бура долезу он, глядишь вылезет на веревку и новый начнет крутить. Как он закрепится, я этот выверну. Медленно, конечно. Но надежно. Ведь каждого ждут дома – не имеем мы права собой рисковать! А еще от долгого стояния в кошках ноги мерзнут. А вот и положе стало – все, теперь до вершины – считанные метры!
Время уже – ровно полдень и стоим мы на самой верхней точке. Некуда уже отсюда выше – что ни шаг – все вниз будет! Потому и называется это место – Вершина!
Только нет здесь ничего! Только ветер неприкаянный, через Кавказский хребет продирающийся, да солнце нещадное – раскаляет одежду, обжигает глаза и губы, а снег от него даже не тает. Эльбрус, на вершине которого стояли всего полгода назад, в мае, белеет вдали.
И даже отсюда масштабность его поражает. Виды здесь красивые – внизу не встретишь, как ни тянись... И радостные глаза товарищей. Усталость и ощущение, что вот она, вершина… А больше, казалось бы, ничего тут нет! Пустота кромешная! Только это тем, кто на вершине не стоял никогда, кажется, что ничего там больше нет! Есть тут такое, что каждый для себя найти должен. Примерно, как клад! Или как смысл потаённый. Или знание какое ценное, которое кроме как здесь, нигде не раздобудешь. В общем, есть здесь то, чего никаким словом не выразишь, не объяснишь, но то, за чем люди уже много-много лет идут, лезут, бегут, и порой, за всю жизнь добыть не могут. А раз добыв без этого уже не могут. Не могут жить как раньше, по-прежнему. И всю жизнь обрекают себя идти, искать дальше …
… А еще сказать нужно, что вершина – это примерно треть, если не четверть пути. Не по расстоянию, а по силам. Теперь назад.
Но если вверх идешь окрыленный непознанным, и будто бы даже, не чуя усталости, то вниз – это значит – назад. Ко всему, что оставил, от чего бежал… В общем, нет сил никаких, все горе отдал без остатка и самое тут опасное – начать идти не разбирая дороги – вроде как в тумане. Когда идешь, как по улице, а потом, как будто наваждение пройдет и осознаешь, что трещина была совсем рядом – и чудом в нее не угодил. Нет, оно, конечно не опасно – друзья зарубятся, а потом и вытянут тебя. Но страх как нехочется в ледяную трещину упасть. А до палаток еще так далеко…
Сколько мы уже так идем? Час? Два? Три? Порой кажется, что время уже измеряется другими категориями… Но я уже могу идти вечно! Потому что уже все равно сил нет ни на что! Потому что меня уже тут нет. Я там!
А здесь от меня лишь удары кошек о лед, и монотонное дыхание…
А вон и красное пятнышко нашей палатки.. Простите великодушно, писАть больше нету сил.
23.12.2010 - 26.12.2010. Спуск по контрфорсу и далее вниз
…Оставили мы утром солнечное плато ОЖД и спускаемся с группой товарищей несколько часов кряду, а конца-края этому спуску нет. Шутка ли – почти полтора километра по вертикали! Идем в кошках, а потому доги держат хорошо. А если и начинает сыпуха двигаться, то быстро останавливается. Единственно, тяжело думать, как же мы самый низ контрфорса пройдём – ведь там крутизна большая, а местами вообще – стена… Ну, да пройдем как-нибудь. А вот и начинается, кажись, сброс этот уже – небольшая заминка – докончу как спущусь. Надеюсь.
…Всё. Теперь все позади! По-свански, пропустив веревку за плечами, спускаюсь последние метры контрфорса. У Витька, шедшего замыкающим, свело судорогой ногу, посему весь наш отряд двинулся вверх его выручать, а меня отправили вниз, ставить палатку и вообще, готовить плацдарм для ночевки. Ступив на снег, я наконец то выдохнул свободно. Правда, потом один раз у меня сердце выпало из груди, упало в ботинки и там, затаившись пролежало несколько мгновений – было это, когда что-то полетело с контрфорса, и в полете периодически задевало за выступы и камни… По моему, летело это долго, замедленно. И не слышал я ни дыхания, ничего. Одна только мысль как вспышка от фотоаппарата, мелькнув, осталась в голове: «Кто? Кто это?»
Но вскоре разглядел я, что падал это рюкзак, а товарищи мои – на стене, в полном, так сказать, здравии, и сердце снова забилось, мысли зашелестели. И я с радостью и остервенением начал ставить палатку, ожидая остальных спускающихся… Теперь всё!
Надо сказать, что путь наш на всем протяжении был выложен турами, да и GPS с точками помогал здорово! Вернулись аккурат туда, откуда начали свой путь.
Повествование следующих трёх дней будет относиться к равнинной ходьбе по леднику, потом по ущелью, поэтому писать о нём смысла уже нет! Потом будет купание в горячих источниках. И юбилей Витька! И жареное сублимированное мясо с салом и луком! Будет теплое солнце! Приедет веселый Давид и за 30 минут домчит нас до базы ПСО! И будет солнечная Осетия – теплая, совсем, как весной. И из зала ожидания аэропорта будет виден Казбек, и мы скажем ему: до встречи!
Все это будет весело, ярко, и в эти мгновения я уже ничего не допишу – потому что дорога к дому уже никуда не свернёт... Тому остаюсь свидетелем!
