Букварь 2010-го

[ekadash]

Азбучное

Любезный читатель!
Позволь мне, как встарь,
пока позволяет свобода,
тебе предложить лаконичный словарь
две тыщи десятого года.
А то позабудешь, чем славился он.
На «А»: Аватар, а еще Афедрон,
два знака культуры, и рядом
— Ассанж с неразлучным Айпадом.
На «Б» — на своем «Мерседесе» Барков:
стране доказал этот дядя,
что крупные рыбы глотают мальков,
практически, в общем, не глядя.
На «В» помещаются Взрывы в метро.
Хотелось бы вспомнить о прошлом светло,
о добром найти полсловечка...
На «Г» вспоминается Гречка,
сметенная смогом и адской жарой,
сбежавшая с криком «Отстаньте!».
На «Д», безусловно, Данилкин-герой,
с приставкою, может быть, «анти».
На «Ё» — полусон, превратившийся в быль:
представленный Прохоровым Ё-мобиль,
прибор на бензине и брюкве,
вполне соответствует букве.
На «Ж», безусловно, крутая Жара
— тупей и безжалостней быдла.
Страна ее, кажется, пережила,
но вера в стабильность погибла.
На «З» — Залдостанов по кличке Хирург:
средь многих премьером озвученных пург
одну мы отметить алкали
— о дружбе с «Ночными волками».
На «И» — Инновации. Тема жестка,
их перечень, граждане, страшен,
и так получилось, что обе на «К»:
Кущевская, значит, и Кашин.
Кущевская нам обозначила стиль,
который тандем постепенно взрастил,
и Кашина битой месили в таком же,
мне кажется, стиле.

Ну вот, подошли к середине стишков,
вторая пошла половина:
на «Л» — утерявший доверье Лужков
и желтая «Лада Калина».
Не знаю, с чего бы, у нас между тем
особенно много предметов на «М»,
и первой является массам
Муму с неизменным Матрасом.
Для тех, кто успел позабыть про Муму,
— Мутко, чье ответное слово
британскому было приятно уму;
и вслед — Манифест Михалкова.
Мутко по-английски трындеть нелегко,
но, знать, Михалкову трудней, чем Мутко:
его многоумной загрузки не понял никто и по-русски.
Вот Нойзе, посаженный рэпер, на «Н»:
довольно типичная сценка.
На «О» у нас символ крутых перемен:
припомним судьбу Охта-центра!
Выходит, ребята, не зря мы орем:
из центра его переносит «Газпром»,
и сердце мадам Матвиенко —
не просто кирпичная стенка.
Хоть Питер не чищен, отметить я рад,
что в городе больше свободы:
на «П» там недавно прошел гей-Парад,
немыслимый в прежние годы.
Вдобавок — порадуйся, Родина-мать!
— милицию будут Полицией звать.
Какого еще нам подспорья?
Молчат Партизаны Приморья.

Россия — прогресса наглядный пример:
все врут, что прогресса не видно.
Распад и Распадская шахта — на «Р»;
но рядом и летняя Рында!
Услышан народа разгневанный глас,
и вот, понимаете, Рында у вас;
все плохо, и власть вам обрыдла
— но вот вам, пожалуйста, Рында!
И ежели здесь упомянут прогресс,
которого жажду, не скрою,
— то вот вам опять же Собянин на «С»,
с обещанной новой метлою;
конечно, покуда — столица, прости,
— он снега не может метлой размести,
но головы так полетели,
что стали заметней метели!
На «Т» у нас Твиттер, любимец элит,
игрушка детей и злодеев.
Медведев, конечно, ничем не рулит,
но Твиттером вроде владеет.
Фанатов, друзья, упомянем на «Эф»:
Москве учинили они разогрев.
Поверьте прогнозу поэта
— премьерская гвардия это!
К нам много гостей понаехали тут
— и вот утесняют хозяев!
Так пусть они, падлы, традиции чтут
и, суки, обычаи знают.
Премьер воплощает традицию в явь:
не можешь чего победить — так возглавь;
и правь, подпираясь спецназом,
в манере Цапка с Цеповязом.
Читатель! Ты что ж изменился в лице?
Забудь, дорогой, про усталость:
мы в самом конце, мы добрались до «Ц»,
последние буквы остались!
Вот Чапман, вгонявшая штатовцев в дрожь,
воспитывать будет собой молодежь;
и я — хоть ни рожи, ни кожи
— завидую той молодежи!
(Читатель заметил по ходу стиха,
коль скоро он азбуке верен,
что мы пропустили заветное «Х»:
так Химкинский лес и похерен!.. )
Но Эрнст дотянулся на Пятый канал
и с помощью Божьей его доконал.
Там Юмор и песни о старом,
а Я там не нужен задаром.

Вот странная буква, последнее «Я».
Ей-богу, мне хочется выйти.
Уже я понять не могу ни уя,
зачем я в таком алфавите.
Но только на эти отдельные «Я»
еще и осталась надежда моя.
И, верные этой надежде,
останемся вместе, как прежде.

© Дмитрий Быков